Французскому художнику Эдуарду Мане часто приписывают преодоление разрыва между двумя наиболее важными художественными движениями XIX века, реализмом и импрессионизмом. Хотя он однажды написал, что «не собирался ниспровергать старые методы рисования или создавать новые», его радикальные нововведения в цветовой композиции и повествовании сделали именно это. Он, как известно, отверг консервативные взгляды Академии изящных искусств, организации, отвечающей за самые престижные салоны Парижа, в значительной степени отказавшись от религиозных или аллегорических сюжетов в пользу изображений буржуазной жизни, что в то время многих раздражало. Шокируя Академию (не говоря уже о публике), он рисовал картины изображая в натуральную величину официанток, куртизанок, арену корриды, заслужив почитание художников-авангардистов, которые позже стали известны как импрессионисты (Однако Мане никогда не отождествлял себя с их движением).
Мане родился в семье высшего сословия, которая предполагала для него жизнь военнослужащего или блюстителя закона — его отец был чиновником во французском министерстве юстиции, его мать, крестница шведского наследного принца. К их разочарованию, Эдуард дважды провалил вступительные экзамены в подростковом возрасте, и в конце концов ему разрешили поступить в художественную школу в Париже. Там он делал наброски картин в Лувре (где он познакомился с Эдгаром Дега), черпая вдохновение в отказе Гюстава Курбе от романтизма и в цветах барокко Диего Веласкеса.
К сожалению, для того, чтобы его картины достигли финансового успеха, ему потребовалась большая часть жизни; он умер 30 апреля 1883 года, через год после того, как его картина «Бар в Фоли-Бержер» дебютировала в Салоне, получив неоднозначную оценку. «Они сыпят в меня оскорблениями. Кто-то должен ошибаться», — написал однажды художник в письме своему другу, французскому поэту Шарлю Пьеру Бодлеру, который вместе с писателем Эмилем Золя был одним из самых ярых защитников Мане. Он был бы воодушевлен, узнав, что сегодня его картины продаются более чем за 65 миллионов долларов. Ниже представлен гид по некоторым из самых известных произведений одного из отцов европейского модернизма.
Эдуард Мане, Завтрак на траве, 1863
“Завтрак на траве” 1863
Мане дебютировал в “Салоне Отверженных” (the Salon des Refusés), выставке работ, отклоненных консервативной коллегией судей из официального Парижского Салона. Последовал скандал, вызвавший возмущение и смех толпы, заполнившей Елисейский Дворец, чтобы увидеть картину. Подрывную роль имела не нагота модели — Мане в значительной степени опирался на любимый Тицианом «Пасторальный концерт» 1509 года, а ее размещение в мирской обстановке рядом с одетыми мужчинами. Композиция была интерпретирована как отсылка к широко распространенной, но малоизвестной секс-работе во французских парках. Современная аудитория может только предположить, что Мане задумал подрывную деятельность, как он писал в письме писателю Антонину Прусту в 1862 году: «Итак, они бы предпочли, чтобы я был обнаженным, не так ли? Хорошо, я покажу их обнаженными … Тогда я полагаю, они действительно разорвут меня на куски».
Эдуард Мане, Олимпия , 1863 г.
“Олимпия” 1863
«Олимпия» Мане была принята Салоном 1865 года, где вызвала резкую критику. На картине изображена обнаженная женщина (та же модель, что и в “Завтраке”, Викторина Мёран), лежащая на кровати, в то время как слуга ухаживает за ней. Взяв за основу картину Тициана “Венера Урбинская”, Мане запечатлел ряд деталей, которые позволили определить женщину как секс-работницу: декоративные тапочки, орхидею, заправленную за ухо, браслет и жемчуг на подвязке, а также предложенный букет, который можно интерпретировать как подарок от своего покровителя. По краю кровати крадется черная кошка. Мане снова отказывается от ренессансной традиции плавного перехода в пользу быстрых мазков и резкого освещения, что еще больше очеловечивает объект. Картина была сочтена оскорбительной во время своего дебюта, хотя его друг Моне в конце концов убедил кураторов показать ее в Люксембургском музее. Сейчас она принадлежит Музею Орсе (Musée d’Orsay) в Париже.
Эдуард Мане, Коррида, 1865–1866 гг.
Коррида 1865–1866
Мане посетил Испанию в 1865 году, и хотя поездка длилась немногим дольше недели, она произвела глубокое впечатление на художника, испанское искусство XVII века вызвало сильный эмоциональный отклик. Живые сцены испанской жизни начали появляться в его картинах, в том числе в серии о корриде, которую он описал своему другу Бодлеру как «одно из самых прекрасных, самых любопытных и самых ужасных зрелищ, которые только можно увидеть». В “Корриде” он изображает напряженный момент перед действием, когда бык и тореро сталкиваются лицом к лицу. Рядом с ними лежит убитая быком лошадь. В сочетании со смелыми мазками, из которых состоит голодная толпа, Мане создает ощутимое напряжение — тишину, предшествующую безумию.
Эдуард Мане, Балкон, 1868–1869 гг
Балкон 1868–1869
В то время было модно рисовать сцены буржуазной жизни, но «Балкон» бросил вызов условностям своим загадочным повествованием и необычной перспективой. Берта Моризо, художница-импрессионистка и близкая подруга Мане, сидит на переднем плане. Позади нее художник Жан Батист Антуан Гийеме, а справа скрипачка Фанни Клаус. На заднем плане наполовину скрыта еще одна неопознанная мужская фигура. “Балкон” не был хорошо принят после показа в Салоне 1869 года, поскольку картина считалась формально отталкивающей. Один критик писал: «Мане опустился до уровня конкуренции с малярами строительного дела», а другой заметил: «Закройте ставни!» Мане при жизни отказывался продавать картину. После его смерти в 1883 году картина была куплена художником-импрессионистом Гюставом Кайботтом, который завещал картину французскому правительству в 1894 году.
Эдуард Мане, Портрет Эмиля Золя, 1868 г.
Портрет Эмиля Золя 1868
Эмиль Золя, известный французский критик и романист, был одним из первых поклонников импрессионистов и Мане в частности («Будущее принадлежит ему», — написал Золя после просмотра «Завтрака на траве»). В 1866 году он написал лестную рецензию на работы Мане и снова защитил его в следующем году на независимой выставке Эдуарда Мане, организованной за пределами Всемирной выставки (Exposition Universelle). В благодарность Мане предложил Золя написать его портрет. Он заполнен предметами, представляющими профессию и личность Золя, такими как журналы, чернильница и перья. Мане даже нарисовал маленькую версию Олимпии, которую писатель считал шедевром художника, на стене позади Золя. Также на стене висит гравюра Веласкеса, которого Мане считал «величайшим художником из всех когда-либо существовавших».
Эдуард Мане, Берта Моризо с букетом фиалок, 1872 г.
Берта Моризо с букетом фиалок 1872
Мане начал расширять свою цветовую палитру под влиянием пастельных пейзажей импрессионистов, но он никогда полностью не отказывался от своей тяги к черному, что проиллюстрировано здесь в портрете его близкой подруги, художницы Берты Моризо. В отличие от других его картин, которые в основном написаны при равномерном освещении, Мане решил осветить здесь только половину лица Моризо, создав драматическую игру света и тени. Она держит букет фиалок, которые сливаются с темной складкой ее платья. Почитатели творчества художника считали эту работу шедевром, и французский писатель Поль Валери в своем предисловии к каталогу ретроспективы Мане 1932 года в Музее Оранжери (Musée de l’Orangerie) написал: «Я не ставлю ничего в творчестве Мане выше, чем портрет Берты Моризо, датированный 1872 годом. . »
Эдуард Мане, Бар в «Фоли-Бержер», 1882 г.
Бар в «Фоли-Бержер» 1882
Эта масштабная картина была последней крупной работой Эдуарда Мане, завершенной перед его смертью в 1883 году, и дебютировала в Парижском Салоне 1882 года. С тех пор зрители пытаются решить загадку ее композиции, поскольку барменша стоит перед зеркальной стеной, которая отражает не ее зрителя — как того требует реальность — а шумную толпу. И вопреки всей логике отражения официантки и джентльмена, с которым она общается, смещены вправо. Фоли-Бержер был известным местом в Париже, где выступали артисты цирка и балерины, которые тогда считались неприличными. Современные ученые также предполагают, что и его буфетчицы были секс-работницами. Из всех его картин «Бар в Фоли-Бержер», пожалуй, самая внушительная из нововведений Мане, основанная на банальных образах, предлагающих сложные эксперименты.
