В 1985 году на обложке журнала “New York Times” был изображен босой Жан-Мишель Баския. Работа под названием «Новое искусство, большие деньги» была якобы о художнике, но на самом деле в центре ее внимания были «звезды искусства» — знаменитости, которые заработали на своем творчестве неслыханные деньги. В статье говорилось, что Жан-мишель любит проводить время в дорогом китайском ресторане в центральной части Нью-Йорка, Mr. Chow, — модном месте, где можно выпить в компании известных людей. Это делало Баскию совершенно непохожим на Джексона Поллока и его современников, чей любимый бар, West Village Cedar Tavern, на восточной окраине Нью Йорка, описывался как «грязный и закрытый притон» авангардных писателей и художников.
Баския, которого часто видели рядом с Китом Харингом и Энди Уорхолом, приходил в Mr. Chow в костюме от Armani, пил “кир рояль” и общался с элитой мира искусства. На момент публикации ему было 24. Он перешел от продажи рисунков за 50 долларов в 1980 году к продаже произведений искусства «так быстро, что краска едва высохла», шутили некоторые наблюдатели”, — говорится в статье.
Несмотря на свою огромную популярность, карьера Баскии продлилась недолго — он умер в возрасте 27 лет от передозировки героином в 1988 году. Его творчество стало одним из определяющих в ХХ веке.
В мае 2016 года одна из его картин «Голова» была продана за 57,3 миллиона долларов. В следующем году «Без названия» 1982 года, была продана на Sotheby’s за 110,5 миллиона, что стало рекордом для американского художника. Известный куратор Джеффри Дейч, во время похорон отметил, что художник теперь находится в «той же лиге», что и Пабло Пикассо, имея в виду, возможно, что цены на работы Баскии поддерживаются аналогичной алхимии: ограниченное предложение, талант и увлекательная биография. Его картины выставлены в Музее изобразительного искусства Бостона.
Картина Баскии «Без названия» 1982 года продана на аукционе Sotheby’s за 110,5 миллиона долларов
Баския родился в семье среднего достатка, его отец был гаитянским иммигрантом, а мать уроженкой Бруклина. По его словам, отец подвергал его физическому насилию, а мать — не смела вмешиваться. Она была госпитализирована из-за депрессии, но перед этим сводила его в Музей современного искусства и Бруклинский музей. Она также купила ему “Анатомию” Грея, чьи рисунки оказали влияние на всю его жизнь. Он часто говорил, что чувствует себя лишенным друзей и непонятым. Его родители разошлись, когда ему было 7 лет, и отец перевез его и двух его сестер из Ист-Флэтбуша в Боерум-Хилл. Он сбежал из дома в 17 лет, чтобы начать новую жизнь в парке Вашингтон-сквер и в дешевых отелях. По крайней мере, это версия Баскии. Члены семьи ее оспаривают и утверждают, что Жан-Мишель был очень популярен в своей художественной школе, он и его сестры никогда не получали больше, чем случайные шлепки и с ним постоянно поддерживали связь, после того как он уехал из дома.
Примерно в это же время вместе со своим другом Эль Диасом начал окрашивать стены вокруг Сохо и Ист-Виллидж под псевдонимом SAMO, сокращенно от «same old shit». Яркие граффити приобрели популярность. В интервью американскому еженедельнику “The Village Voice” юный Баския рассказывал, что SAMO был рожден как «средство для высмеивания фальши», и нашел забавным, что на его уловку попались «чопорные псевдо-представители среднего класса» на Манхэттене. «Мы пытались сделать так, чтобы ложь казалась истиной, и они верили!»
Документальный фильм «Баския: Взрыв реальности» подробно описывает жизнь формирующегося художника в 1979 году. Его сосед по комнате Алексис Адлер рассказывал, как Баския собирает на улицах деревянные обрезки, кусочки ткани, если повезет, которые он тащил в свое жилище на 12-й Восточной улице. На них он изображал сцены городской жизни и создавал символы, которые были предшественниками его более поздних работ. В одной из них он вычеркивает слова, чтобы привлечь внимание. С другой стороны, он обращает внимание на символ авторского права, который использовался на протяжении всей его карьеры как ироничный намек на открытый образ SAMO. Также начали появляться тревожные человеческие фигуры, плоские, как анатомическая иллюстрация или наскальный рисунок.
В июне 1980 года он дебютировал на выставке «Таймс-сквер Шоу» — новаторском мероприятии, проводившемся в массажном салоне с закрытыми ставнями на Седьмой авеню. Здесь были представлены живопись, граффити и перформанс. Участвовали художники: Дженни Хольцер, Кит Харинг, Дэвид Хэммонс и Кенни Шарф.
В следующем году 20 его работ заняли видное место на выставке «Нью-Йорк-Новая волна». Общая реакция, Баския — новый Раушенберг. Люди пытались найти Жана-Мишеля, чтобы купить картины. Там галеристка Аннина Носей, познакомилась с Баскией.
Носей, которая была арт-дилером Барбары Крюгер и Кейта Харинга, захотела представлять молодого художника. Но кроме выставленных работ у него не было картин. Поэтому в сентябре 1981 года она поселила его в подвале своей галереи на Принс-стрит. Это было место, освещенное потолочным окном, с несколькими помощниками, которые пополняли его запасы. Выглядело это сомнительно — черный мужчина, только что достигнув подросткового возраста, работал в доме белой женщины. Баския понимал это. В интервью он сказал: «В этом есть неприятный момент. Меня никогда нигде не запирали».
Он слушал хип-хоп и писал одну или две картины в день. Это было время быстрого роста его мастерства и становление художника, как неоэкспрессиониста. Его картины были наполнены постоянно растущим словарем символов.
«Хара» (1981), «Без названия» (1982) и «Ирония негритянского полицейского» (1981)
Расовая тема впервые открыто вошла в его творчество, отражая растущее осознание своего положения в мире искусства Нью-Йорка. Созданная в тот период «Ирония негритянского полицейского» выступает с резкой критикой тех, кто служит силам, которые их угнетают и эксплуатируют. На картине офицер носит шляпу, которая напоминает как клетку, так и цилиндр, связанный с бароном Субботой, гаитянским духом смерти. Его глаза превратились в огромные неистовые лужи. В правом углу Баския нацарапал слово «Пешка». Два года спустя он напишет свою самую яркую работу о жестокости полиции: картину «Смерть Майкла Стюарта», также известную как «Уродство», в память об убийстве транзитной полицией Нью-Йорка молодого темнокожего художника Майкла Стюарта. Работы были в центре знаменитой выставки Музея Гуггенхайма 2019 года «Уродство Баскии: нераскрытая история», куратором которой был искусствовед Чедрия Лабувье .
В одном из поздних интервью Баския рассказывал: “Чернокожие люди никогда не изображаются реалистично… Я имею в виду, что они недостаточно представлены в современном искусстве”.
В октябре 1981 года Носей заполнила все подсобное помещение своей галереи его работами. Каждая картина продавалась по 2500 долларов за штуку. Она отдала ему студию и мансарду на Кросби-стрит. Он был сердцем рыночного двигателя, которое работало на износ. У него развилась сильная кокаиновая зависимость. Некоторые знакомые помнят, как он тратил на наркотики десятки тысяч долларов за раз. Дорогая электроника валялась на полу, а роскошная еда, медленно гниющая, заполняла холодильник. Позже Харинг описал его чрезмерные траты как «способ утереть нос людям, которые смотрели на вас свысока». Студия стала популярным пристанищем для знаменитостей, художников и прихвостней. Если приезжий коллекционер вслух задавался вопросом, будут ли его картины соответствовать их декору, Баския прогонял их.
В марте 1982 года Баския впервые выставлялся в галерее Носеи под именем Basquiat. Многие из его работ изображали одинокую страдальческую голову, нарисованную жирными масляными пятнами. Некоторые считают эти головы формой автопортрета.
Билеты на выставку Носеи были распроданы в ночь открытия продаж, а вскоре последовали и другие чрезвычайно популярные выставки. Сначала в Galerie Bruno Bischofberger в Цюрихе. После этого Баския отправился в Италию, но ему нужно было представить больше картин. В ангаре для самолетов в Модене его ждала пачка чистых полотен. «Они поставили передо мной задачу написать восемь картин за неделю», рассказывал он “New York Times Magazine”. Он назвал это сумасшедшей фабрикой, но приступил к работе. Его коллажи стали более сложными. Он покрывал холст фотокопиями, которые закрашивал краской и даже наносил изображения шелкографией в стиле Уорхола. Некоторые историки говорят, что этот процесс также отражает растущий интерес к Роберту Раушенбергу, чью студию Баския позже посетил в Лос-Анджелесе.
Бишофбергер, увидев эти работы, сказал, что Баския разрушил его «интуитивный примитивизм». Позже в том же году Баския вернулся в подвал Носеи с ножом для резки бумаги и порезал 10 своих холстов, залив их белой краской.
К концу жизни Баскии, его работы продавались в Музее Уитни и Музее современного искусства по цене около 25000 долларов, хотя ни один из них не устроил его выставку. Галерист Лео Кастелли выставлял работы своего друга Харинга, но не Баскии. Это был горький опыт. «Они все еще называют меня художником-граффити», — сказал он тогда “Vanity Fair”. «Они больше не называют Кейта или Кенни художниками-граффити».
“Задурманенные головы” (1982), одна из самых амбициозных работ Баскии, представляет собой холст высотой семь футов, на котором изображены две ярко раскрашенные хаотичные фигуры на черном фоне. Художник также создал серию совместных работ с Уорхолом, которого некоторые обвиняли в воровстве у начинающего таланта, чтобы оставаться актуальным. Среди самых известных работ из этой серии — скульптурная картина «Десять боксерских груш», в которой внимание сконцентрировано на изображении Иисуса и надписи «Судья».
Чувство страха также лежит в основе многих из этих работ. В «Верхом на смерти», написанной в 1988 году, за несколько месяцев до передозировки, Черная фигура едет на скелете. Фон коричневый, текстурированный, без символов. Скелет ползет на четвереньках. Он обращен к зрителю, в то время как лицо всадника скрыто яростью каракулей, за исключением одного глаза.
«Верхом на смерти»
Уорхол умер в 1987 году и друзья рассказывали, что Баския тяжело пережил потерю. Старший художник был одним из немногих, кому удалось отговорить Баскию от употребления наркотиков. Баския отправился на Гавайи для детоксикации и вернулся в Нью-Йорк, заявив, что он чист. Он планировал отправиться в Кот-д’Ивуар, где жители деревни Сенуфо должны были передать ему лекарство от героиновой зависимости. За десять дней до отъезда Баския был найден мертвым в квартире, которую он снял в имении Уорхола.
Около 300 человек присутствовали на его похоронах на кладбище Грин-Вуд в Бруклине. В августе того же года “Vogue” поручил Харингу написать некролог о своем друге. Харинг знал, что он скорее всего, тоже скоро умрет от СПИДа. Это было подходящее время, чтобы поразмышлять об их наследии. «Мы с жадностью задаемся вопросом, что еще он мог создать, каких шедевров мы лишились из-за его смерти, но факт в том, что он создал достаточно работ, чтобы заинтриговать будущие поколения», — писал Харинг.